Уроки японского языка / калиграфия / японские иероглифы

Уроки японского языка ->

Калиграфия Основу иероглифической письменности составляют простейшие изобразительные и указательные знаки. Указательные: п‚· К таким знакам относятся, например, и , где их значения «верх» и «низ» обозначены вертикалью над и под горизонтальной чертой, что как бы имитирует указательный жест. Изобразительные: п‚· изначально представляли собой примитивный рисунок.

Например, рот изображался полукругом, выпуклостью вниз, с поперечной линией сверху; таково происхождение иероглифа «рот». Дуга выпуклостью вверх и точки под ней служили изображением неба и капель; такова первоначальная форма иероглифа «дождь». С течением времени рисунки схематизировались и, в конце концов, приобрели современный вид, где от первоначальной изобразительности не осталось и следа. Ни один иероглиф не сохранился в той форме, в которой он имел непосредственно понятную пиктографическую выразительность. Значение всех рисуночных знаков, а следовательно и всех простейших лексически значимых элементов иероглифики, сейчас совершенно условно.

В китайской письменности рисуночные знаки, пиктограммы, составляют ничтожное меньшинство. Гораздо значительнее число так называемых идеограмм. Например, иероглиф первоначально имел вид рисунка человека, стоящего, расставив ноги, к этому изображению добавлена горизонтальная черта внизу; однако этот рисунок представлял собой изображение не человека как такового, а его позы и значил «стоять». В сложной идеограмме условный смысл вытекает из соотношения значений частей. Например, иероглиф в первоначальной форме изображал постройку — святилище или жилище правителя (верхняя часть иероглифа с чертой под ней — изображение крыши), перед ней коленопреклоненную фигуру человека и слева от нее рот (в нынешней форме части и ); все это изображало почтительное выслушивание повеление, откуда значение иероглифа «приказание».

Как видно из этого примера, значение древней идеограммы, как правило, понятно только в свете тех культурно-исторических условий, в которых она создавалась. Идеограммы продолжали составляться и из готовых графических элементов, уже утративших изобразительный характер и приобретших чисто условное значение. Таково происхождение большинства иероглифов, смысл которых в их нынешнем виде связан со значением входящих в них элементов. Таков, например, иероглиф , который состоит из элементов «человек» и «копье» и значит теперь «рубить», а первоначально — «ударять копьем (врага)». Большинство иероглифов не представляет собой ни простых изобразительных знаков, ни идеограмм, а принадлежит к третьему, смешанному типу, так называемым фоноидеограммам.

В фоноидеографическом иероглифе слово, им обозначаемое, фонетически тожественно слову, обозначаемому одной его частью, другими словами, чтение знака в целом совпадает с чтением одной его части. Например, иероглиф «злословить, чернить, порочить» и , одно из значений которого «дурной, плохой; зло», оба произносятся фэй ; знаки «апельсин», «устрица» и «сладкий» все три читаются гань (в китайском языке). Другая часть знака имеет идеографическое значение, a именно, она определяет область которой относится конкретное значение данного знака, отчего и называется «детерминатив». Существовало два способа создания фоноидеографических знаков. п‚· Во-первых, фоноидеографические иероглифы появились в результате обозначения нового производного значения какого-либо слова новым иероглифом, состоящим из первоначального иероглифа и добавленного к нему детерминатива.

Звучание обоих знаков в этом случае оставалось одинаковым, так как они имели разные значения одного слова. Например, когда слово фэй кроме значения «дурной, плохой; зло» приобрело значение «злословить», был создан новый знак путем прибавления к детерминатива «слово». Впоследствии наличие отдельного иероглифа для каждого значения приводило к распаду первоначально единого слова на два отдельных. Развитие каждого из них могло идти различными путями и приводить к значительному ослаблению связи между ними. п‚· Во-вторых, фоноидеографические иероглифы появились в результате обозначения некоторого слова новым иероглифом, состоящим из уже существующего иероглифа с тем же звучанием (т.е. обозначающим омонимичное слово) и добавленного к нему детерминатива.

Древний китайский язык был богат омонимами, поскольку число односложных слов в нем преобладало, а количество самих слогов, по условиям его фонетической системы, было ограничено. Таким образом, нетрудно было найти омонимичное слово и путем прибавления детерминатива к обозначающему его иероглифу придать последнему новое значение. Так для обозначения слова гань «устрица» использован в качестве фонетика омонимичный знак гань , значение которого «сладкий». К нему добавлен детерминатив , указывающий, что значение этого иероглифа относится к миру насекомых, слизняков, т.е. создан знак .

Было бы довольно просто выучить чтения иероглифов, заучив чтения имеющихся в их составе фонетиков. Однако звучания первоначальных фонетиков претерпели многие изменения: в самом Китае — на протяжении многовекового существования иероглифов, в Японии — при заимствовании иероглифов и превращении китайского слова в он . В результате этого в настоящее время почти ни один графический элемент, служащий фонетиком, не имеет постоянного чтения даже в Китае и тем более в Японии. Так что, к сожалению, из внешнего вида иероглифа нельзя в большинстве случаев ничего узнать о его чтении. Как уже говорилось, детерминатив играл роль идеографического определителя, но с течением времени эта роль изменилась.

В древних китайских словарях слова объединялись по группам понятий. Например, в одном из древнейших китайских словарей «Эр-я» слова были расположены по группам: «небо» — солнце, дождь и т.д., «земля» — вода, горы, травы, деревья и т.д. Следовательно, объединялись и обозначавшие эти слова иероглифы, среди которых множество имело (по описанным выше условиям их создания) одинаковые детерминативы.

Отсюда легко было перейти к мысли, что по детерминативу можно располагать иероглифы в словаре. Таким образом, детерминатив приобрел вторую функцию определять место иероглифа в словаре, т.е. служить признаком, помогающим его найти. С течением времени эта функция становилась преобладающей, а идеографическая значимость детерминатива ослабевала, и из детерминатива он превращался в «ключ», как в такой словарной функции называют этот элемент в востоковедной литературе.

В этой связи надо было, чтобы и иероглифы тех типов, которые не имели детерминатива, т.е. идеографические и пиктографические, приобрели ключ; в таких иероглифах к ключу стали относить один из уже имеющихся в знаке графических элементов или заново приписывали ключ. Число таких ключей по сравнению с числом реальных детерминативов в последующих словарях, составлявшихся в Китае и в Японии, сокращалось и в XVII в. стабилизировалось на 214. Иероглифы (Часть II) При создании иероглифа звучание и значение его были нераздельны; нет сомнения, что в древнем Китае знак создавался для обозначения слова и приобретал значение этого слова.

Например, знак был создан для обозначения слова шань «гора», читался шань и значил то же, что шань (т.е. «гора»). Если бы японцы заимствовали иероглифы только для записи японских слов, то и у них новое звучание, присваиваемое иероглифу, т.е. японское слово и было бы единственным чтением иероглифа. Так, например, европейцы, переняв арабские цифры, стали применять их в тех же значениях, которые были присвоены им арабами, выражая эти значения на собственных языках. Арабские слова, обозначающие числительные, в европейские языки не вошли. Иначе произошло с китайскими иероглифами и связанными с ними словами.

Японцы не только стали писать иероглифами японские слова, но ввели в свой язык и обозначавшиеся ими китайские слова, приспособив их к своей фонетике. В результате в японском языке китайские иероглифы получили два типа чтений: китайское слово (обычно фонетически измененное), при заимствовании само по себе непонятное, которое получило название он, что и значит «звучание», японское слово, которое в эпоху заимствования иероглифов одно только и могло раскрыть их значение, получившее название кун — «пояснение, значение». Важно отметить, что иероглифы употребляются для обозначения соответствующих понятий как самостоятельно, так и в составе сочетаний нескольких (двух, трех и более) иероглифов. Упрощенно это можно объяснить следующим образом.

Иероглиф по своему происхождению представляет собой знак, обозначающий слово. Если идти по пути обозначения всего многообразия слов соответствующими им и имеющими отличный вид иероглифами, то в итоге придется оперировать системой письма, насчитывающей сотни тысяч знаков. Очевидно, это является нереальным.

Здесь и оказывается удобным выходом из положения прием обозначения какого-либо понятия не новым иероглифом, а комбинацией уже существующих иероглифов. При этом иероглифы для сочетания подбираются не произвольным образом, а так, чтобы их значения во взаимодействии описывали значение обозначаемого сочетанием иероглифов понятия. Так, например, для обозначения такого понятия как «студент» употребляется сочетание иероглифов , состоящее из иероглифов «учиться» и «рождаться». Понятие «завод» обозначается сочетанием иероглифов , состоящим из иероглифа «работа» и иероглифа «место».

Таким путем ограниченным (хотя и значительным) числом иероглифов, имеющих определенные значения, можно обозначить широкое многообразие понятий. В период заимствования китайской системы письма в японский язык наряду с иероглифами вошли и их китайские чтения, а также значительное количество китайской лексики и иероглифические сочетания для её обозначения. Таким образом иероглифы получили двоякое употребление: п‚· для обозначения слов японского происхождения (в этом случае иероглифы читаются по кунным чтениям); п‚· для обозначения компонентов сложного слова в составе иероглифического сочетания (в этом случае иероглифы читаются по онным чтениям). Так, приведенный выше иероглиф с чтением умарэру ( кунное чтение) употребляется для обозначения японского слова умарэру — «рождаться», иероглиф с чтением манабу ( кунное чтение) употребляется для обозначения японского слова манабу — «учиться».

В то же время в составе иероглифического сочетания, обозначающего слово «студент» эти иероглифы читаются соответственно гаку и сэи ( онные чтения). Все иероглифическое сочетание читается путем сложения онных чтений гакусэи , что и означает «студент». В связи с вышеи зложенным необходимо сказать несколько слов по поводу онных чтений иероглифов. Как видно, иероглиф входит в состав иероглифического сочетания с онным чтением.

При этом собственное значение иероглифа в составе иероглифического сочетания не сохраняется, а лишь участвует в формировании значения иероглифического сочетания. По этой причине онному чтению иероглифа едва ли возможно присвоить определенное значение. Русские слова, поставленные в соответствие онам , не должны рассматриваться как их перевод. Эти слова являются лишь средством раскрытия значения она . Используя рассмотренный способ обозначения слов (когда значение какого-либо понятия передаётся сочетанием иероглифов, собственные значения которых в совокупности выражают, хотя и условно, смысл этого понятия), возможно составить разнообразные иероглифические сочетания. При этом сначала составляется иероглифическое сочетание, для которого подбираются иероглифы с соответствующими значениями, затем оно читается и получается слово.

Т.е. в данном случае имеет место явление обогащения устного языка письменным. Важно отметить, что природа китайского языка, а также особенности процесса заимствования китайской системы письма обусловили наличие в японском языке некоторого количества иероглифов с несколькими онами , а также наличие большого количества иероглифов с одинаковыми онами . Кроме этого ряд иероглифов обозначают несколько японских слов, т.е. им соответствует несколько кунов . Иероглифы (Часть III) В Японии существует постоянное стремление к упорядочению употребления иероглифов. Это находит выражение в проводящихся периодически реформах. Так в 1946 г. было предложено ограничить применение иероглифики, для чего был составлен список из 1850 знаков.

Иероглифы, входящие в этот список, получили название как — то:ё:-кандзи «общеупотребительные». В этот список уже дважды в 1953 и 1956г.г. — вносились изменения, касавшиеся двух-трех десятков знаков. Происходят изменения и формы иероглифов. В основном это связано с введением упрощённой или сокращенной формы письма наиболее сложных знаков.

В ходе последних реформ сокращению подверглись примерно 300 иероглифов. Сокращения иероглифов производят различными способами: п‚· заменой целого иероглифа какой-либо его частью; п‚· сокращением (введением упрощенного написания) в составе иероглифа какого-либо элемента, т.е. части иероглифа; п‚· убавлением одной черты; п‚· употреблением в качестве сокращенной формы иероглифа другого иероглифа, являющегося или не являющегося частью сокращаемого иероглифа, но имеющего тот же он . Сокращенные формы иероглифов называются по-японски рякудзури . Однако введение иероглифического минимума в виде то:ё:-кандзи отнюдь не означает, что тот, кто серьезно хочет приобрести умение читать японские тексты, может ограничиться одними этими иероглифами. В печати по различным причинам — по желанию авторов, при переиздании, в специальных работах — появляются и старые формы тех иероглифов, которые предложено употреблять в сокращённой форме, и иероглифы, не входящие в то:ё:кандзи . По поводу употребления иероглифов хочется затронуть такую проблему. В принципе, наличие азбук позволяет записать с их использованием любое слово. Не следует ли ожидать в этой связи в перспективе отказа от иероглифов в составе японской системы письма?

Отвечая на этот вопрос, начнём с мнения профессора Чемберлена, высказанного им в написанной в начале века книге «THINGS JAPANESE» (Книга появлялась в русском переводе. Это одна из интереснейших книг о Японии).

«Будет уместно рассеять заблуждение многих образованных людей будто японский народ вот-вот уже готов бросить свое письмо и ввести наше. Нет, уже нельзя больше надеяться на такую решительную чистку. Было время (приблизительно в 1885 г.), когда было на то похоже; много времени и денег, много сил было потрачено на «Общество романизации», которое просуществовало лет 8-10 и затем распалось. Кроме силы привычки, самая из очевидных причин, погубивших реформу, это — преимущество японской письменной речи перед разговорной, которая является самым точным и изящным орудием для передачи мысли.

Кто же захочет отказаться от своего умственного оружия? Да если бы и захотел, то невозможно сделать это. Есть и другая, более общая причина. Дело в том, что идеографическое письмо, по-видимому, обладает какой-то врожденной силой, дающей ему возможность, если и не совсем заменять фонетическое, то во всяком случае, торжествовать над ним каждый раз, когда оба они встречаются на одном поприще. Все страны, находящиеся под влиянием китайской образованности, служат поразительным примером этого малоизвестного факта.

В Европе почти не было подобного соперничества, если не считать цифр или знаков для обозначения чисел и еще нескольких понятий, но и тут подтвердился общий закон. И в самом деле, что проще и нагляднее — «триста шестьдесят пять» или 365, «тридцать пять градусов, сорок одна минута, двадцать три секунды» или 35″41’23». В целом идеографическая система несомненно более затруднительна, чем её соперница; в каждом отдельном случае она легче. Отсюда-то и её победа. Мы предлагаем все эти соображения вниманию тех, которым всегда думалось, что азбучная система не только верх совершенства, но что только стоит ознакомиться с нею, чтобы тотчас же принять ее.» А теперь несколько цитат из статьи Е.В.

Маевского: «Зрительный облик японского слова». «В Японии послевоенных лет, в обстановке резких политических перемен и фундаментального обновления социально-психологических установок, совершенно естественно было предполагать, что доля иероглифов в письменных текстах на японском языке будет падать, а доля каны — возрастать, и таким образом японское письмо рано или поздно станет чисто фонетическим, причем, так сказать, само собой, без каких-либо болезненных преобразований. И в самом деле, ведь дорога для такой эволюции, казалось бы, была открыта: если пишущий японец готов заменить каной любой иероглиф — отчего бы не заменить их все? Между тем достаточно беглого взгляда на страницу свежей японской газеты, чтобы убедиться: прогноз этот пока что не оправдался.

Иероглифы по-прежнему покрывают собой большую часть японского текста, так же как и 40 лет назад. Создается впечатление, что японской орфографией правит не столько закон, сколько обычай, но зато обычай этот исключительно устойчив. Есть также основания считать, что он еще и очень сложён, гораздо сложнее, чем представляется на первый взгляд.

Да, в известном смысле любое японское слово допускает несколько, порой много вариантов написания. Но похоже, что эти варианты на самом деле отнюдь не равнозначны, каждому из них обычай придает свое значение и ценность. Современность внесла в отношение японцев к иероглифам много разнообразных оттенков, но не трудно заметить, что хорошее знание иероглифики по-прежнему принадлежит в этой стране к числу господствующих ценностей. Норма современного японского письма — это кандзи-канамадзирибун , смешанное письмо, где кандзи , иероглифы, всегда расценивались как «настоящие знаки», а кана — как подражание и упрощение, «временные знаки».

Поэтому всякий образчик кандзи-канамадзирибун интуитивно оценивается по тому, какую долю в нем составляют кандзи и какую — кана . Преобладание иероглифического начала есть показатель, говоря обобщённо, высокого стиля, преобладание силлабического начала — показатель низкого стиля». Вот два взгляда на роль иероглифов и азбуки в японском тексте. Между ними дистанция почти в сто лет, но оба свидетельствуют об устойчивом положении и достаточно длительной перспективе использования иероглифов.